Олег Новицкий – военный летчик, космонавт-испытатель отряда космонавтов Роскосмоса. Полковник ВВС в запасе. Участник боевых действий в Чечне. Стартовал 23 октября 2012 года в качестве командира транспортного пилотируемого корабля «Союз ТМА-06М» и бортинженера МКС вместе с Евгением Тарелкиным и Кевином Фордом.

За мужество и героизм, проявленные при осуществлении длительного космического полета на Международной космической станции, космонавт удостоен звания «Герой Российской Федерации».

Олег Викторович Новицкий – один из трех космонавтов, которые родились на территории Беларуси. Несмотря на то, что Новицкий является гражданином Российской Федерации, его родина – город Червень Минского района. В марте 2013 года он вернулся на Землю из космического полета, пробыв в космосе 143 суток 16 часов. В интервью газете «Ежедневник» Олег Новицкий рассказал, каково это – отправиться в полугодовую командировку к звездам.

– Олег, как вы себя развлекали в космосе? Пробовали, как волк в мультфильме «Ну погоди», ловить жидкости ртом?

–  Да, пару раз пробовал пить воду из шарика в невесомости. Чем крупнее шар, тем  меньше шансов его нормально выпить: если он большой, то когда касаешься его губами, он обволакивает тебе все лицо – дышать становится невозможно.

Основное развлечение в космосе – это работа. У нас есть таск-лист, в нем перечень работ, которые ты при желании можешь выполнить в свободное время. Часто мы выполняли их.

Фотографировали много, смотрели фильмы. С Земли нам постоянно сбрасывали новости – читали их. Раньше было много книг, но сейчас от них практически отказались – они громоздкие, каждый грамм доставки на Международную космическую станцию обходится дорого.

– Какие фильмы смотрели в космосе?

– В основном советские, наши комедии – те же «Джентльмены удачи», «В бой идут одни старики», фильмы Гайдая.

– Вы посмотрели фильм «Гравитация»?

– Меня заставили. Все меня о нем спрашивают! Посмотрел дома через интернет. Времени на фильм мне жалко, тем более, на такой.

– Наверное, смотрели его, прикрывая лицо рукой, верно?

– Примерно так и было (улыбается). Да, там очень красивые эффектные съемки, пусть и не особо правдивые. Это же не документальный фильм, там все показано так, чтоб зритель не отрывался от экрана. В действительности в космосе идет постоянная работа, и эти пустые разговоры актеров ни о чем, какие-то их движения во время работы – это все нереально.

– Можно включать музыку во время работы?

– На МКС очень шумно. Если включим музыку так, чтоб мы ее слышали, то не услышим сообщения с Земли.

– Откуда на МКС взялась гитара? И зачем, если музыки не слышно?

– Во время работы космонавт перемещается по всей станции. Чтобы везде слышать музыку, ты должен сделать ее погромче. Поэтому можно пропустить вызов по каналу радиосвязи с Земли. А когда мы слушали игру нашего коллеги Криса Хадфилда, то находились рядом с ним.  Обычно он играл перед сном. Гитару на МКС привезли давно.

– Не надоела ли вам космическая пища за время полета?

– Еда на МКС вкусная. Особенно мне понравились тигровые креветки. Была черная икра, мы ее специально оставили на Новый год. Открыли в праздник – и разочаровались: она показалась резиновой. Новый год, кстати, отмечали по Москве, хотя все работы на станции выполняются по Гринвичу.

Еды в тюбиках уже довольно давно нет. В тубах остался только мед и приправы. Все остальное находится в пакетах – там обезвоженная пища, фактически порошок. То есть все приготовлено, нам надо только воду добавить. Еда не улетает – мы ее крепим в специально подготовленных местах на двухсторонний скотч или просто на скотч.

– Правда, что космонавтам нельзя алкоголь даже на Земле?

– У нас четыре медкомиссии в год – конечно, нельзя. Бокал шампанского на Новый год – вот и все.

– Как себя поддерживали в форме в условиях невесомости?

– На спорт уделяется до четырех часов в день. На МКС есть велоэргометр, эдакий велосипед для космоса. Он своеобразный: пристегиваешь ноги, туловище и вращаешь педали. Перед выходом в открытый космос эту процедуру выполняют руками, чтобы они были сильнее. Есть две беговые дорожки, одна из них установлена на стене, если смотреть относительно строительных плоскостей МКС. Получается в горизонтальном положении бежишь по стене, глядя вниз. На американском сегменте есть хороший силовой тренажер ARED, на нем за счет вакуума создаются нагрузки, как будто ты жмешь штангу, пусть находишься в невесомости. Можно делать приседания со штангой, жимы различного вида.

– Ваша подготовка к полету длилась фактически шесть лет. Были моменты, когда хотелось встать, развернуться и все бросить?

– Нет. Как можно развернуться и уйти, когда перед тобой стоит цель? Даже когда мы служили в полку, летали по спецзадачам, по полгода не получали зарплату – и мысли не было уйти из авиации. А тут – космонавтика. Наоборот, была боязнь, что можно не дойти до цели по независящим от меня причинам. Например, быть списанным по состоянию здоровья.

– Какие были отношения с дублирующим составом? Не было между вами и дублером такого же напряжения, как в фильме «Гагарин. Первый в космосе» между Гагариным и Титовым?

– Работники искусства делают так, чтоб было интересно смотреть фильм. У нас отношения были ровные. Хотя сам факт наличия дублирующего состава давал нам дополнительный стимул, потому что командиром дублирующего состава являлся Павел Виноградов – опытный космонавт, за плечами которого три полета в космос. Это нас подстегивало готовиться лучше и лучше, чтоб ни у кого не было повода усомниться в нашем уровне подготовки. Павел Виноградов нам много рассказывал о нюансах полета, о которых не знают инструкторы, потому что они находятся на Земле – есть вещи, о которых может рассказать только летавший космонавт.

– Про инопланетян рассказывал?

– На мой взгляд, инопланетяне – это полная ерунда. Не сказать, что космос пустой, но он и не живой. Есть там какая-то необъяснимая сила. Единственная аномалия, которая происходила на МКС, – пропадали мелкие вещи. Но это не из-за того, что они испарялись, а потому, что их плохо закрепляли. Все мелкие вещи обычно дрейфуют к фильтрам очистки воздуха, там можно найти все.

– Есть традиции, которые соблюдают космонавты перед полетом?

– До полета никто не дает автографы, хотя всегда много людей их просит. Старшие космонавты ограждают от этого. Перед отлетом смотрим «Белое солнце пустыни»: основной и дублирующий экипаж сидят уже за стеклом, остальные – инструктора, обслуживающий персонал – на обычных местах в актовом зале.

– Какие вещи вы взяли с собой в космос?

– Всего можно было взять один килограмм личных вещей. Я взял сувениры, фотографии дорогих мне людей – взял, чтобы сделать их фото на фоне космоса, а потом им подарить. Друзья, товарищи и близкие написали мне письма и запечатали – взял их, раскрывал по одному раз в неделю, растягивал удовольствие. Как-то в Беларуси проводили конкурс «Напиши письмо космонавту». Детские письма также доставили мне на МКС – с удовольствием их прочитал.

– Была у вас с собой специальная космическая ручка, чтобы писать письма в ответ?

– Ручки пишут абсолютно все – даже обычные шариковые ручки пишут в космосе. Возможно, стереотип о том, что нужны особые ручки, пошел из-за того, что Гагарин в полете делал пометки карандашом.

Слева направо (экипаж МКС-33/34): Кевин Форд, Олег Новицкий, Евгений Тарелкин

– Насколько вам было страшно лететь?

– Страха не было вообще, желание слетать перебивает все. Не до страха – очень много работы, экипаж садится в корабль за 2 часа до старта и сразу же начинает работать.

– В моральном плане что самое тяжелое?

– Замкнутое пространство. Сама станция вроде большая, но когда ты проводишь в ней пять месяцев, для тебя она сужается. Все становится настолько понятным, что ты точно знаешь, где находятся какие вещи. Ограниченный круг лиц, который ты видишь на протяжении долгого времени, – это тоже непросто.

– Вас, наверное, готовили к этому – космонавтов ведь на тренировках закрывают на несколько дней по одному в комнатах, верно?

– Да, есть такое исследование – сурдокамера. Одного из космонавтов закрывают в звуконепроницаемой комнате на несколько суток. Первые и крайние сутки нормальные: днем работаешь, а ночью спишь. Трое суток между ними – РНД, режим непрерывной деятельности. То есть 72 часа ты постоянно выполняешь физические упражнения, психологические тесты, различные задания, работаешь со световой сигнализацией. И все это время никого не видишь, ничего не слышишь и не знаешь какое сейчас время суток. Спать нельзя. Так оценивается возможность космонавта работать длительное время без связи с Землей, в одиночку, в экстремальных условиях.

Сейчас серьезно подходят к тому, чтобы космонавты были психологически совместимы друг с другом, грамотно и очень тщательно подбирают экипаж. Мы редко видимся с американцем Кевином Фордом, зато с Евгением Тарелкиным общаемся часто, отношения у нас прекрасные. Хорошо общаемся с Юрием Маленченко, Романом Романенко, с которыми мы работали на борту МКС.

– Есть ли какие-то моменты из бытовой жизни, сравнимые с полетом в космос?

– С космосом, может, отдаленно можно сравнить первый полет на самолете. Когда ты приехавший из маленького города, видел самолет только далеко в небе – и вдруг летишь на нем. Я за всю жизнь летал только один раз на гражданском самолете, когда был маленьким, летал с бабушкой в Гродно. Невероятные впечатления ощущаешь, когда сам поднимаешь такую машину в воздух. Первый боевой полет меня так же впечатлил, потому что понимаешь риск – в мою службу были потери. Потом все это переходит в привычную работу.

А в целом, полет в космос можно сравнить только со вторым полетом в космос.

– Не снилась ли вам на МКС трава у дома в Червене, где вы родились?

– Нет, мне лес снился, в лес очень хотелось. Вообще я сны редко вижу, у меня сон крепкий.

– Вам не обидно отстаивать честь российского флага, если вы родились в Беларуси?

– Я человек из Советского Союза, не могу разделить два государства. Да, я рожден в Червене, да, я белорус. Обучался в России, защищал ее. Мне оба государства дороги, тут разделить нельзя. Да, я несу российский триколор на рукаве комбинезона или своей форме, но посмотрите, на нашивке под моей фамилией хвост кометы выполнен в стиле белорусского флага. И в космос я взял белорусский флаг.